НЕ ОТРЕКАЮТСЯ ЛЮБЯ…

Он позвонил:
- Слушай, ты дома сегодня вечером? Да? Как удачно! А может ты еще и помнишь, где лежат те три пыльные коричневые папки? Ну, с моими материалами по диссертации? Неужели помнишь? И ты их даже до сих пор не выкинула? Умница, неряха ты моя! Так можно я зайду сегодня вечерком за ними, там кое-какие записи мне понадобились… Часиков в шесть, нормально?
Он ушел лет восемь лет назад. Он сбежал. Он очень торопился. И он действительно их забыл. А они так и валялись на нашем старом шкафу.
Он ушел восемь лет назад. Не было ни ссор, ни нудных выяснений отношений. Просто как-то внезапно выяснилось, что мы больше не можем жить вдвоем. Он убегал стремительно, пользуясь случаем, что подвернулась какая-то девочка, какая-то совсем случайная и ненужная связь, сыгравшая только роль катализатора его ухода на свободу. (Кстати, девочку эту он бросил через две недели, и она даже не успела понять, что же, собственно, произошло).
Ладно, хватит ныть, спокойно, сосредоточились. Он позвонил спустя восемь лет потому, что именно сегодня ему понадобились эти чертовы папки. Понятно. Чего ж тут не понять? Стоп! Нет-нет-нет, даже и не начинай. Просто ему нужны… Срочно? Сегодня вечером? Не вчера и не завтра? Сегодня.
Ну, перестань, ну взрослая же баба. В конце концов, он мог найти сотню нормальных предлогов тебя увидеть, если бы захотел. Если бы только захотел…
Ну а если он хочет, чтобы ты не считала предлог нормальным? Если это, своего рода, намек?
Стоп, я сказала!
Время - начало пятого. Значит, чуть больше чем через полтора часа он будет здесь. За это время надо успеть привести себя в подобие чего-нибудь… Чтобы не шарахнулся сразу от двери. И не говорил с натянутой улыбкой о том, как я хорошо выгляжу. Да, не забыть еще снять со шкафа эти чертовы папки!
Восемь лет назад… А я с тех пор многое пережила. Я поистрепалась, как коврик, о который вытирают ноги. И, что главное, давно уже смирилась с этим. В смысле, с состоянием коврика.
Ладно, хватит сантиментов! Срочная инвентаризация!
Денег - как всегда, то есть на свежий батон и десяток яиц. Спасибо еще маме, которая привезла мне вчера коляску "Краковской" колбасы, кусок сыра (пенсию вовремя выдали) и банку домашних солений.
Вполне можно сделать роскошный (по нынешним временам) ужин. Мамочка, спасибо тебе! Боже, в какие прозаические моменты мы вспоминаем о благодарности к своим близким!
Быстро бегу в гастроном напротив за яйцами и хлебом. На шампанское, уж извините, денег нет. И потом, шампанское должен покупать мужчина. И вообще, причем здесь шампанское, опять распустила воображение, идиотка.
Очередь какая длинная! Не поспеваю. "Граждане, милые, пропустите тяжелобеременную, а не то прямо здесь вам рожу, двойню сразу!" (В моем плаще хоть тройню можно изобразить).
Все, с продуктами полный порядок.
Ну, а что у нас с косметикой?
У-у! Здесь как-то сложнее. Моя большая и красивая (когда-то) косметичка теперь заполнена в основном как-то все остатками помад двух- если не пятилетней давности, кисточками от несуществующих румян, или тенями и лаками со внезапно экстремальными расцветками, купленными в минуты душевного неравновесия.
…А в молодости я красивая была. Поклонников была толпа. Однолеток, однокурсников (я на мехмате училась, сейчас - скромный программист без особых талантов) я гордо не замечала. А он был у нас преподавателем. Умный, талантливый. Я просто голову потеряла. И он сразу тоже. Прожили вместе пятнадцать лет. Казалось - целая вечность. Только он все жениться не хотел и детей тоже, а почему - не объяснял.
И жили-то вроде бы счастливо. Ну, по крайней мере, радостно жили. Но, говорят, со временем все портится. Кстати, о времени - его уж осталось совсем немного.
Так, вот что я сейчас сделаю. Я вымою голову. Это меня заодно и успокоит. Волосы у меня по-прежнему хороши. Я как обычно крашу их в свой естественный цвет, поэтому седина не заметна. И стрижка выглядит вполне ухоженной - у меня удивительно густые волосы, поэтому даже не требуется особых укладок.
Половина шестого. Я все успеваю.
Время около шести. Ну, в общем, я готова. Даже в гардеробе кое-что нашлось довольно приличного. Из кухни аппетитно-маняще пахнет омлетом. А он мои омлеты, между прочим, всегда просто обожал. Время уже ближе к семи. Я начинаю нервничать - он любит точность.
Начало восьмого. Странно-тревожный стук в дверь. Вовсе не тот уверенный, которого я ждала. И сразу из-за двери голос:
- Верусенька! Это тетя Маша!
Разумеется я выскакиваю на лестничную площадку - интонация голоса тети Маши не оставляет надежды на то, что произошло нечто заурядное.
- Верусенька, милая моя! Ты только держися, не падай. А то еще греха необересси с вами… Понимаешь, идем мы с Никаноровной из булочной, как раз это было в половине седьмого - мы к сериалу торопились успеть. Ну вот, а на скамеечке-то возле нашего подъезда мужчина сидит. Посмотрели - вроде незнакомый. А потом еще посмотрели - помер он, мужчина-то. Вот так. А уж как люди-то стали собираться, Никаноровна-то и признала - это бывший твой, Петюня… Цветы в руках зачем-то держал…. В общем, скончался! Прямо вот на скамеечке около подъезда! Уж и скорая приезжала - говорят инфаркт. А какой ведь молодой! В общем чего и как - толком не объяснили. А уж мы с бабами решили - надо Верусе-то сказать, как бы ни было, а все ж не чужой человек …